Скажи НЕТ смертной казни

Правозащитника "Весны" и координатора компании "Правозащитники против смертной казни" Андрея Полуду задержали 14 июля — в тот день пришли и к другим "весновцам". Трое суток он провел на Окрестина, где сидел вместе с главным редактором "Нашй нівы" Егором Мартиновичем и журналистом "Белсат" Игорем Ильяшем. Условия содержания правозащитник называет "скотскими". Андрей Полуда рассказал "Весне", что видел и слышал во время своего пребывания на Окрестина.

Перед заключением

Утром 14 июля в дом Андрея Полуды пришли с обыском: в тот день пришли и к другим правозащитникам "Весны". Для Андрея это уже второй обыск в послеавгустовской Беларуси — к правозащитнику приходили и 16 февраля.

"С прошлого обыска оставался планшет детский — и его сейчас забрали", — говорит правозащитник.

Потом Андрея Полуду повезли на площадку "Территория прав", где также устроили обыск. Забрали буквально все, что там было: выставку про права человека, всю технику, все книги, среди которых — сборник "Нет смертной казни", книги серии "Белорусская тюремная литература", плакаты, наклейки (в том числе "Свободу Марфе"), диски с белорусской музыкой. 

Андрей Полуда

Затем Андрей Полуда побывал в Департаменте финансовых расследований и Следственном комитете. Сейчас он является подозреваемым па уголовному делу и имеет подписку о невыезде.

Официально правозащитника задержали 14 июля в 16 часов — с этого момента и начали отсчитываться его 72 часа. Но Андрей Полуда написал на это жалобу, поскольку фактически с самого утра этого дня уже не был свободным человеком.

Условия — “скотские”

ИВС на Окрестина для задержанного человека начинается со "стакана". Когда Андрей Полуда там находился, то слышал, как сотрудники между собой называли фамилию Лабковича (Владимир Лабкович — еще один задержанный в тот день член "Весны", который до сих пор остается под стражей).

“Между собой [сотрудники] говорили, что ему плохо. Но мне неизвестно, физически или психологически", и услышанное меня очень беспокоило, я переживал за Уладзя", — вспоминает Андрей Полуда.

Правозащитника направили в камеру на четвертом этаже здания ИВС. Это последний этаж, поэтому камера во время жары еще больше нагревается.

“Там была просто духотища, мы ходили в одном белье, — вспоминает Андрей Полуда. — И когда ты начинаешь что-то делать, то тебя просто обдает потом. Там люди находятся в дремоте. К тому же ты не спишь — это очень тяжело физически, потому что все время горит свет, нет никакого кислорода, кормушку все время закрывают. Когда просят открыть — то [сотрудники ИВС] ревут на людей" [кормушка — окошко в двери камеры, через которое задержанным подают еду. Это также дополнительная щель для свежего воздуха, которого недостаточно — Прим.]

Условия в камере Андрей Полуда называет не иначе как "скотскими". Не было ни матрасов, ни белья (а лежать приходилось на деревянных и железных прутьях кровати), ни питьевой воды. Сильно воняло туалетом. 

“Туалет — как дырка в поле. Много людей [камера была на шесть человек — Прим.], жара — и все это стоит и испаряется. Это, скажем так, не запах плацкартного вагона, который уже три дня едет куда-то, это — в десятки раз хуже. Мы выпросили бутылку хлорки — и залили в туалет. Но, с другой стороны, когда хлоркой заливаешь, то понимаешь, что ее будешь сейчас вдыхать.

Но мы и пол залили немного хлоркой. Потому что там под столом и скамейками, которые привинчены к полу, просто огромные клубы пыли и грязи. При этом мы видели (когда проводили по коридорам), что там было много пустых камер, в которых были матрасы.

При всем этом из камеры на прогулки не выводят, передач не передают, в душ не водят.

Конечно, такие условия содержания были определенным вызовом, я провел в этой камере 72 часа — считай все время, кроме примерно часа свидания с адвокатом, но другие сокамерники там были и по десять суток. Также я знаю, что для других людей еще одним дополнительным, не меньшим, а даже большим вызовом и стрессом становится давление со стороны сотрудников органов. Допросы со стороны следователей, “разговоры” со стороны других представителей силовых структур”.

Политические и неполитические

Условия содержания для политических и неполитических заключенных сильно отличаются. Об этом говорила и волонтерка “Весны” Евгения Бабаева, которая также провела три дня в ИВС параллельно с Андреем Полудой.

ДФР, Следственный комитет, ИВС, условия содержания и попытка вербовки. История задержанной волонтерки "Весны" Евгении Бабаевой

Минскую волонтерку Евгению Бабаеву задержали 14 июля – в тот день пришли и к другим правозащитникам «Весны». После трех суток ее неожиданно выпустили с предложением сотрудничества с силовиками. Об этом, а так же об обыске, допросах, условиях содержания на Окрестина – читайте в истории Евгении.

Например, напротив находились камеры для мигрантов (такие люди также могут помещаться в ИВС из-за нарушения правил нахождения в Беларуси) — и Андрей Полуда смог увидеть, что условия их содержания были значительно лучше:

“У них были и матрасы, и белье, и передачи, сигареты, которые они могли курить.

Но мне рассказывали, что там есть мигранты, которые сидят и год-два в таких условиях. Конечно, условия у них немного лучше, но тем не менее [это противоестественно]”.

Одна история, которую рассказал Андрей Полуда, иллюстрирует то, как камеры делятся на политических и неполитических:

“К нам в камеру закинули гражданина России по статье 328 [“наркотическая” статья Криминального кодекса РБ — Прим.]. Он зашел в камеру — и был шокирован: «Как вы тут содержитесь в таких условиях?» Немного разобравшись, он начал стучать в дверь и кричать: «Начальник, отпускай, переводи! Куда меня посадили, что за беспредел?!» Мы ему ответили, что камера политическая. На что он сказал — «Так я же не политический!». Сотрудники сверились со списком. И оказалось, что этого россиянина звали Илья. А они перепутали “Илья” и “Ильяш”. Потом они вывели этого Илью, а Ильяша Игоря забросили к нам. И мы с ним шутили: Игорь, прости, но тебя перевели в более скотские условия, такая ситуация”.

Кто сидел с Андреем Полудой

Все сокамерники Андрея Полуды содержались по уголовным делам. Среди них был белорус ангольского происхождения, который работал таксистом; айтишник, которого взяли по подозрению в “терроризме”; футбольный фанат, сидевший по 342-й статье (“Групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок”). Был и мужчина, которого звали Алексей — вскоре, как только закончились его десять суток, его перевели в СИЗО-1.

“Он очень плохо себя чувствовал, потому что был гипертоником — а там же условия тяжелые, жара. Ему дали одну таблетку, он ее откусил — и половинку оставил на потом на всякий случай”, — вспоминает правозащитник.

Вместе из Андреем Полудой, кроме журналиста “Белсата” Игоря Ильяша, сидел также и главный редактор “Нашай нівы” Егор Мартинович. Тот рассказал Полуде, как его избили при задержании:

“Одели на голову боксерский шлем и лупили по голове. Во время обыска его также били. Даже когда он хотел выйти из одной комнаты в ту комнату, где проходил обыск, — его били. Он делает шаг — ему удар. Ему было плохо — и скорую помощь [сначала] не хотели пускать к следователю [который его допрашивал после обыска]”, — поделился историей Егора Мартиновича Андрей Полуда.

*также “Весне” из других источников стало известно, что этот шлем принадлежит одному из коллег Егора — тот профессионально занимается боксом. Силовики нашли его во время обыска в помещении, где собирается редакция “Нашай нівы”, и сказали Егору: “Сейчас мы тебе покажем, как он применяется”.

Андрей Полуда поделился впечатлениями от встречи из главным “Нашай нівы”:

“Егор – большой молодец. Человек, который и себя держал достойно и мужественно, и еще и поддерживал других. Для меня было важно это увидеть, ведь с Егором я знаком уже очень давно — и он именно такой, каким я его знал.

Там, где мы были, просто скотские условия. Но они являются словно индикатором: через них, как через лупу, все видно. То есть в этих скотских условиях человеческие качества проявляются еще больше. И когда у человека каких-то человеческих качеств больше, то в этих условиях он их либо более явно проявляет, либо другие их не могут не заметить.

Чем более скотские условия, тем больше проявляются человеческие качества.

Ведь когда ты там находишься 24/7 с людьми, то все там прозрачно. Потому что люди находятся под достаточно серьезным давлением (эмоциональным, психологическим, физическим и физиологическим). То есть ты тут видишь все. И по человеку видно, насколько он воспитанный, насколько он интеллигентный, насколько он готов проявлять солидарность [а Егор Мартинович именно такой]”

Несколько других сокамерников рассказывали, что к ним при задержании применялись сила и электрошокеры. И показывали следы от них.

Еще раз про человечность

Андрей Полуда говорит, что свой опыт нахождения в ИВС он использовал и как “активное наблюдение за жизнью в таких условиях”. Например, он заметил, что сотрудники ИВС могут па-разному себя проявлять — и тут многое зависит от человека:

“Это можно увидеть в зависимости от смены. Например, был сотрудник (как рассказывали сокамерники), который в предыдущую ночь перед моим задержанием поднимал задержанных из камеры в 2, 4 часа ночи и потом в 6 — и надо было каждый раз называть свою статью. Известно, что по процедуре есть стандартный “шмон” с утра и вечером, но [такое поведение этого сотрудника — его инициатива]”.

Также Андрей Полуда передал просьбу всем, кто будет читать эту статью, быть солидарными:

“Солидарность — это действительно очень и очень важно. Люди, которые там находятся, — разные па складу характера: кто-то более сильный, кто-то менее. Но для любого человека очень важно ощущение солидарности. Я понимаю, что это может прозвучать банально — потому что все время говорится про солидарность. Но я сейчас говорю как человек, который там был и пропустил все через себя.

И знаете, я, когда там находился, старался на все смотреть еще глазами правозащитника также. То есть проводил такой словно мониторинг мест несвободы изнутри, и сделал определенные заметки для себя. И могу сказать, что та система, которая сейчас существует (ИВС Окрестина), направлена полностью на то, чтобы унизить человеческое достоинство, а нам стоит помнить, что человеческое достоинство — эта фундаментальная вещь, которая лежит в основе концепции прав человека. Потому с уверенностью можно сказать, что эти условия содержания и эта выстроенная система с правами человека абсолютно не совместимы”.

Адреса политзаключенных можно искать здесь.

Когда истекли 72 часа, Андрея Полуду отпустили из ИВС. Но после этого давление на него продолжилось: на правозащитника начали административный процесс за неподчинение должностному лицу (ст. 23.4 КоАП), поскольку он не предоставил образец своей подписи следователю во время допроса 14 июля, в день задержания. Полуде грозили новые сутки. Он покинул Беларусь.

 Игоря Ильяша освободили 26 июля. Егор Мартинович был переведен из ИВС в СИЗО-1 (ул. Володарского, Минск)