Зачем белорусам смертная казнь?
Почему для белорусских властей вопрос высшей меры наказания является таким принципиальным, что они готовы быть изгоями в Европе, но оставить за собой право казнить? Ответ на этот вопрос искал корреспондент интернет-портала "Завтра твоей страны".
Смертная казнь как источник конфликта с Европой
Беларусь осталась единственной страной на европейском пространстве, где государство берет на себя право убивать. Между тем отмена смертной казни — одно из 12 условий Евросоюза для полной нормализации отношений с Беларусью, а также необходимое условие для возвращения Беларуси статуса специально приглашенного в Парламентской ассамблее Совета Европы.
Когда в Минске подводили итоги проекта "Содействие более широкому применению международных стандартов в области прав человека в процессе отправления правосудия в Республике Беларусь" между представителем Еврокомиссии в Беларуси Жан-Эриком Хольцапфелем и министром юстиции Виктором Головановым возникла дискуссия. По мнению представителя Европейской Комиссии, мораторий на применение смертной казни является одним из основных условий для дальнейшего развития отношений Беларуси с Евросоюзом, а применение смертной казни или введения моратория на нее находится в компетенции белорусского руководства.
Министр юстиции с этим не соглашается.
— В 1996 году большинство участников референдума высказались за сохранение в Беларуси смертной казни. В 86 странах мира, в том числе в Японии, США, Китае, смертная казнь сохраняется, и никто не говорит, что эти страны не являются демократичными. Об отмене смертной казни нужно спросить у народа, у родственников убитых, – считает Виктор Голованов.
С одной стороны эмоциональность чиновника приближает его к обычным людям. С другой — возникает вопрос, та ли это проблема, которую могут решать люди, непосредственно столкнувшиеся с ней. По аналогии, любой пострадавший может захотеть для виновника своего страдания большего наказания, чем ему может назначить суд. Заместитель председателя Белорусского Хельсинского комитета Татьяна Гацура считает, что доводы «за» и «против» смертной казни лучше строить на логике и доказательности, нежели на эмоциях. Правозащитник говорит, что именно эмоциональность в числе прочего стала причиной того, что до сих пор значительная часть белорусского общества принимает смертную казнь. Нужно апеллировать к разуму.
Знаем ли мы, что происходит во время смертной казни?— Правила исполнения процедуры казни таковы, что родственникам тело не выдается, -- говорит Татьяна Гацура. -- Поскольку в Беларуси существует такое несвойственное современному миру явление, как смертная казнь, это и порождает дикие вещи, как то проблему захоронения казненных. Действительно, человек убит, есть тело, его вещи. Родственники хотели бы знать, где его могила. Согласитесь, если бы государство казнило, а потом отдавало тела, это было бы также странно. В странах, где этого нет, такие проблемы и не возникают.
Татьяна Гацура подчеркивает, что отношение к смертной казни — глубокий философский вопрос, и отрадным является то, что люди задумываются об этом. Например, как рассказала правозащитник, ей приходилось беседовать с прокурорскими работниками, которые решали лично для себя вопрос принятия или нет смертной казни. Если уже люди задумываются, то если с ними работать, демонстрировать опыт работы других стран, отношение к проблеме может измениться, считает она.
— Если бы была политическая воля, общество приняло бы решение о моратории на смертную казнь. С плакатами с требованием вернуть смертную казнь не стояли бы уж точно. Однако замечу, что для принятия такого решения не надо много времени, но оно необходимо для изменения сознания людей. Поэтому, кроме политической воли и решения, государство должно создать условия для работы общественных организаций и людей, готовых работать в сфере приобщения Беларуси к общеевропейским ценностям, -- говорит Татьяна Гацуро.
Справка «Завтра твоей страны»
В ходе референдума 1996 года белорусы абсолютным большинством (80.4%) высказались за право государства лишать человека жизни.
В 2008 году в стране было казнено четыре человека. Для сравнения — в 1998 году – 47.
Со дня прихода к власти президента Лукашенко было удовлетворено лишь одно прошение о помиловании.
