Скажи НЕТ смертной казни

В определение смертной казни, к которой приговаривает суд, не надо впутывать христианскую религию. Христианство здесь управляется двумя положениями: "не убивай" и "королю Королева, Богу - Божие". Убивать нельзя. Но, даже если кто-то убил, вердикт кары выносит не религия, а светская (государственная) власть на основании закона.

По Ветхому Завету убийца подлежал смерти (по принципу: "око - за око, зуб за зуб" и по закону: "какой мерой тебе отмерил, такой и ты отмерь"). Обреченность вердикта содержалось в самой еврейской религии ("принцип талиёна"). Христианство оставило определение смертной казни светской власти.
 
Формально так было всегда, даже за времена всемогущества Папы и духовной власти Ватикана. Смертного приговора инквизиторы не присуждали (и не могли присуждать, Христианство то запрещает). Виновного, если тот не каялся и не признавал своей вины, отделяли от Костела, признавали отступникам (еретиком) и передавали светской власти, чтобы она наказала его, как посчитают соответствующим.
 
Понятно, что тогда, когда христианство боролось с ересями, выводы инквизиции имели решающее значение. Мирской суд часто выносил известно какой приговор. (Кстати, как раз как в режиме лукашизма, где, если кто против режима, то суд накажет и безрукого, так как в ладоши хлопал, и немого, так как "кричал".)
 
При доказанности вины виноватого смысловое и сущностное значение имеет то, что суд руководствуется законом на основании справедливости. Справедливость в суде требует определения кары для виновного и тем самым сатисфакции для пострадавшего. В случае убийства полная сатисфакция невозможна, но максимальной мерой ее успокоения есть симметричные принцип соответствия (мера крови).
 
В обществах, где справедливого суда не было, сатисфакция "по крови" достигалась кровной местью. Кровная месть обязывала убить убийцу.
 
В обществе, где человеческая жизнь высоко ценилась, но приговор суда (или закон) не был справедливым (нарушен принцип сатисфакции), тогда несправедливый суд мог спровоцировать действия самосуда. (Мы наблюдаем сейчас такое в России, на Кавказе, и даже есть случаи в Беларуси.)
 
Неразвитость правовых категорий и дикость нравов в монархистской средневековой Европе (кроме Великого Княжества Литовского, где белорусская система права была для того времени более совершенной) приводило к непоправимым ошибкам, так как вершиной доказательства вины считалось признание виновного, которое вытаскивали обычно пыткой лица. (В Западной Европе на том уровне права, которое там было, признание подсудимого считалось главной уликой, и пытка было нормой.) В результате - наказанным смертью мог оказаться невиновный (ведь человек не выдерживает пыток).
 
В ХХ-м веке русские большевики, когда проводили геноцид народов, демагогически ввели этот устаревший порочный принцип в абсолют для обоснования репрессий ("признание - царица доказательств" - Вышинский).
 
В настоящее время симметричный принцип соответствия (сатисфакции по крови) проявился с опасной стороны в результате несовершенства судов и судебных ошибок, когда наказаны смертью были невиновные лица.
 
С развитием демократии (и особенно кризисной ее фазы, схватившейся за перила либеральных ценностях) принцип справедливости и симметричного соответствия наказания по крови был отброшен как (по мнению некоторых моралистов) несовершенный и очень жесткий. Главными аргументами принятия таких правовых представлений были как раз ошибки судов и абстрактное псевдо гуманное размышление о ценности человеческой жизни. Смертная казнь за убийства (за сознательные убийства) много где была отменена. Тем самым был ликвидирован принцип симметрии и соответствия наказания. Либеральный суд в отношении «криминальной» смерти, фактически, уравнял оценки потерпевшего и преступника, виновного и невиновного, убитого и убийцы и на деле стал на сторону преступника. Был нарушен фундаментальный принцип справедливости.
 
Сейчас как раз (уже долгое время) идет борьба между правовым (традиционным) и либеральным подходами суда в деле наказания за убийство людей.
 
Можно еще отметить особую идеологическую агрессивность либерального суда в этом вопросе. В Соединенных Штатах Америки, например, научно признано, что смертная казнь является сдерживающим фактором убийства, но тем не менее (несмотря на федеральный закон) смертную казнь отменили в 15 штатах (30%). В целом американская Фемида придерживается традиционных принципов справедливости, защищая потерпевшего. Но часть общества (30% - это много) придерживается либерального подхода уравнения добра и зла, где преступник пользуется большими правами, чем пострадавший.
 
В подрежимной Беларуси сохраняется классическая правовая система справедливости в отношении убийства и симметричный принцип возмездия, несмотря на то, что режимная судебная система практически полностью потеряла свою самостоятельность и превратилась в репрессивную машину в руках узурпатора власти.
 
В этих условиях неадекватные требования некоторых лево-либеральных политиков с Запада к режиму Лукашенко об отмене смертной казни за убийства людей выглядят жалкими. Ни лукашистский режим в Беларуси, ни гэбистский режим в России не ликвидируют своих политических противников через судебную власть. Ее использовали Ленин, Сталин и вообще - коммунисты. Ради убийства политических оппонентов гэбизм в России использует уголовную систему киллеров, лукашизм в Беларуси - государственную (но незаконную) систему спецслужб («эскадроны смерти» и т. п.). В России килерские убийства, в Беларуси - "исчезнувшие" политики. Судебная власть и там, и здесь в политические убийства не включена, хотя и действует как репрессивный аппарат диктатуры. (Кстати, с 2011 года в России с введением судов присяжных снова возвращена кара смертью).
 
Люди, которые абстрактно жалеют жизнь убийцы и неуверенные в судебном совершенстве, предлагают заменить смертную казнь пожизненным заключением преступника. Тогда остается вероятность (хоть с опозданием) исправить возможные судебные ошибки. Здесь есть рациональный подход, и в стабильном правовом государстве со стабильной преемственностью власти, это - неразрешимо, когда созданы гарантии его исполнения.
 
В режиме коррумпированной диктатуры "пожизненное" - это худший вариант, так как вскоре (и как правило) убийца может оказаться на свободе, что будет свидетельствовать об издевательствах над справедливостью и провоцировать на самосуд (как то происходит в России - убийство Буданова и т.п. ).
 
В общем, если проанализировать предложения, идущие в сторону антибелорусского режима с Западной Европы (которая упорно называет этот режим «белорусским»), то большинство из них, к сожалению, либо бессмысленны, либо заведомо неприемлемые как для режима, так и для демократии. Среди них и абстрактное предложение запретить в Беларуси смертную казнь за убийство. (Они думают, что в этом проявляется "демократия").
 
В свободной демократической (нелиберальной) Беларуси (где у власти будут умные люди) смертная казнь останется (должна остаться!) как исключительная мера для исключительного преступления, виновник которого постоянно опасен для общества. Для этого должна быть разработана специальная очень строгая правовая судебно-следственная и контрольная процедура, которая предотвращала бы судебные ошибки (главный аргумент против смертной казни). Притом процедура должна выполняться полностью и до конца, независимо от очевидности и очевидной доказанности преступления.
 
(Примером может быть дело Тимоти Маквэя и теракта в американском городе Оклахома-Сити в 1995 году. Огромная следственная и судебно-процессуальная работа по этому преступлению впечатляет своим масштабом и глубиной. Доказательствами и уликами были закрыты все щели для манипулятивной логики защиты подсудимого, хотя преступление было очевидным и доказанным, а сам террорист гордился своим поступком (168 убитых) и называл себя воином в борьбе с американской державой. Вердикт о смертном наказании (инъекции) был вынесен в 1997 году и только в 2001 году президент США одобрил своей подписью решение суда).
 
Тщательно должна быть разработана правовая, следственная и судебная процедура осуждения на пожизненного заключения, которое во многих случаях должно заменить смертную казнь. Но, как я уже отметил, точное исполнение такого приговора многое зависит от типа власти в стране, от отношений внутри власти и от стабильности общественной системы, которая способна обеспечивать преемственность и плавность властных перемен. Диктатура такого обеспечить не может, так как стабильно там только насилие над законом и личностью.
 
Все эти задачи придется решать уже в свободной Беларуси после ликвидации темного режима и антибелорусской власти.
 
Возвращаясь еще к разговору о состоянии права при антинародным режиме, нужно иметь в виду, что при диктатуре происходит перераспределение преступности. Самыми большими криминальными преступниками становятся диктаторы и их хунты, которые опираются на свою власть над обществом. Конкурентов (бывших соратников и т.п.) уничтожают судебным (большевики) или внесудебном методом («эскадроны смерти», киллеры и т.п.).
 
Результатом таких отношений становится кризис судебной власти (недоверие общества к судебно-правовой системе). В режимной Беларуси он существует давно, но особенно обострился теперь после поспешно присуждении Верховным судом казни смерти двум лицам, подозреваемым в совершении теракта в Минском метро 11 апреля этого года. Суд, который проходил в атмосфере общественного недоверия, не ответил на существенные вопросы и, фактически, не раскрыл содержание преступления, ограничился поверхностным определением исполнителей, идентификация которых также вызывает сомнения, а роль непонятна.
 
Хорошо видно, что судебные власти спешили победоносно закончить процесс, оправдать полученные награды из рук главы режима, расстрелять подсудимых и закрыть дело. Это похоронило бы главную тайну преступления - кто стоит за минским терактом. В версию следствия - взорвали метро, чтобы уголовно прославиться - трудно поверить. Большинство людей полагают, что взрыв - дело спецслужб с ведома Лукашенко. Поскольку следствием руководил КГБ, то такая версия не расследовалась.
 
Суд не определил также специальный срок наказания (как это делается в США). Теперь все будет зависеть от решения Лукашенко, который не выдержал и заранее об этом проговорился. Те, кто его знают, понимают, что приближается звездный час его беспокойного организма, наивысший "кайф" как говорят россияне: он, Лукашенко, такой простой, будет вершить жизнями преступников...
 
Реакция белорусского общества на постановочный суд довольно рациональная и адекватная: пока не выяснены все обстоятельства преступления смертного приговора не должно было быть. Иначе это выглядит не наказанием преступников, а избавлением от свидетелей.
 
Тем временем сомнительные действия следствия и суда в этом деле вызвали россыпь человеческих эмоций, иногда совершенно безответственных, непродуманных и поверхностных (некоторые даже начали жалеть "мальчиков").
 
Шумно возбудилась либеральная Европа со своими понятиями о запрете смертной казни. Правительственные евролибералы всех мастей увидели повод поговорить о ценности жизни убийц и отмене смертной казни. Что-то мы не слышали от них такого ажиотажа, когда 11 апреля из минского метро выносили окровавленных людей, красивых, красиво одетых молодых женщин с оторванными конечностями, или когда через два часа после взрыва Лукашенко спустился со своим ребенком в метро осматривать покрытые трупы. Но, видимо, на то они там европолитики, чтобы заталкивать свою политику.
 
Слушая рассуждения белорусов, которые не оторвались от родной культуры и народного опыта, чувствуется, что люди хорошо думают (хотя вредная пропаганда и влияет), имеют здравый смысл и знают, что нужно делать с судебной системой, со смертной казнью и пожизненным заключением убийц. 400 лет жизни по Уставу Великого Княжества Литовского сказывается даже в генах (Западная Европа здесь не авторитет). Но, чтобы то делать было можно, необходимо переменить реальность.
 
Политическая задача коренных перемен власти в Беларуси есть вопрос номер один, от решения которого зависит не только судебная система, но, практически, все, прежде всего - будущее и судьбу страны.

Блог Зенона Позняка на Радио «Свабода».