«А вы согласились бы стать палачом, господин прокурор?»
Общество, которое отвечает на вопрос, нужна ли смертная казнь, во многом руководствуется эмоциями. Этим легко манипулируют политики. Вслед за Лукашенко данным приемом воспользовался и генпрокурор.
Выступая в Палате представителей в среду, генеральный прокурор Беларуси Александр Конюк выразил недовольство позицией отдельных СМИ и правозащитников относительно вынесенных недавно двух смертных приговоров.
– Недавно было вынесено два приговора. Опять начался вой в СМИ. О чем они воют? Воют о судьбе человека, который загубил несколько жизней. Но никто не поговорил с матерью 22-летней убитой девушки, никто не поинтересовался, как дальше будут жить близкие жертв, – заявил генпрокурор и добавил: Вой-то начался, но как преступника исправить, когда он отрезал голову и ездил с ней в сумке по стране? Что делать с негодяем, который нанес 122 ножевых ранений своей жертве?
Вспомните, как два года назад Лукашенко эмоционально убеждал в необходимости смертной казни:
«Если подонки, приходят в семью, взламывают квартиру, убивают всю семью, насилуют малолетних дочерей, потом разрезают, простите меня, на куски и бросают в ванну, уходят, их потом задерживают и дают им 25 лет, у меня, как и у вас, чувство одно: их бы на куски порубить так и в ванну».
Подобная реакция на смертные приговоры звучит из уст первых лиц страны не впервые. Когда речь заходит о моратории на смертную казнь, чиновники уже второй десяток лет ссылаются на результаты референдума, проведенного в ноябре 1996 года, по сути узаконившего смертную казнь в Беларуси.
По данным ЦИК, против отмены смертной казни высказались 80,44 % от числа тех, которые имели право участвовать в референдуме.
Итоги опроса Независимого института социально-экономических и политических исследований, проведенного в марте 2012 года, показали: число белорусов, согласных с тем, что смертная казнь в стране должна быть отменена, возросло до 49,7 % по сравнению с 36,8 % в декабре 2009 года. Соответственно, число тех, кто против отмены смертной казни, снизилось за этот же период с 54,6 % до 40,8 %.
Интересная деталь: среди сторонников лидеров оппозиционных политических партий и движений доля поддерживающих отмену смертной казни в 1.8 раза выше, чем среди тех, кто готов голосовать за Лукашенко.
Подобные опросы общественного мнения проводятся и в США, где также применяется смертная казнь.
Глас народа: как проводятся опросы?
Население США относится к смертной казни по-разному, причем оценки опрошенных меняются в зависимости от того, в какой форме ставится вопрос, приводит пример доктор юридических наук, профессор, автор книги «Смертная казнь. Мировые тенденции, проблемы и перспективы» Виталий Квашис.
Так, при ответах на весьма абстрактно сформулированный вопрос о целесообразности сохранения смертной казни число ее сторонников в 1996 году составило 77 % .
Когда в ходе опроса в 1995 г. вопрос был сформулирован конкретнее и корректнее — «Какое наказание предпочтительно за убийство — смертная казнь или пожизненное заключение?» — оказалось, что предложения альтернатива весьма существенно меняет пропорцию оценок: за применение смертной казни высказались 50 %, а 32 % — за пожизненное заключение.
«Люди не хотят ничего знать о казни!»
Виталий Квашис подтверждает: широкие слои населения не владеют информацией о сложности и противоречивости проблемы смертной казни.
― Они не знакомы ни с тенденциями в практике ее применения, ни с драматическими моментами принятия решения по конкретному уголовному делу, ни с ужасами ожидания казни, ни с практикой исполнения приговора и исходят лишь из представлений, возникающих на основе эмоциональных факторов, под впечатлением трагедии конкретных преступлений. Абсолютное большинство опрошенных не хочет этого знать! ― заключает ученый. ― Опросы общественного мнения ориентированы не столько на складывающуюся в данный момент криминологическую ситуацию, сколько на политическую конъюнктуру, и потому ценность их результатов относительна.
Результаты опросов в России показали, что отношение людей к проблеме смертной казни практически не зависит от социально-демографических характеристик респондентов. Ее сохранение поддерживало абсолютное большинство опрошенных.
По мнению профессора, это никак не является неожиданным, поскольку правосознание и психология уже нескольких поколений людей в России несут на себе печать насилия и жестокости классовой борьбы, разрушительных войн и тоталитарной идеологии.
«Затерзанное неустроенностью жизни, уставшее от ожидания ощутимых реформ и еще далекое от понимания подлинных демократических ценностей большинство населения убеждено, что без жесткости нельзя справиться с преступностью», ― ставит диагноз россиянам ученый. Не правда ли, это так похоже на нас?
Правозащитники: «Применение смертной казни не влияет на динамику преступности»
Правозащитники не оправдывают убийц, но уверены: смертная казнь не решает проблемы. Их главным козырем является то, что ни применение смертной казни, ни ее отмена не оказывают воздействия на динамику тяжких преступлений.
Активисты южно-корейского крыла правозащитной организации «Международная амнистия» (Amnesty International) из Сеула протестуют против смертной казни во всем мире
В выводах исследования ООН, проведённого в 1988 году и дополненного в 2002 году, в рамках которого изучалось влияние изменений в применении смертной казни на уровень преступности, говорится: «Тот факт, что статистические тенденции... остаются неизменными, является убедительным доказательством того, что государствам не следует опасаться неожиданных и сильных скачков кривой преступности, если на смертную казнь станут полагаться в меньшей степени».
«Людей приговаривали к высшей мере, а потом выяснялось, что это ошибка»
Полагаем, генпрокурору Беларуси, обвиняющему СМИ в вое по поводу смертных приговоров и ищущему ответ на вопрос, как исправить преступника, было бы полезно ознакомиться с опытом других стран.
Вот, например, в США, по данным Amnesty International, число казней и новых смертных приговоров резко сократилось по сравнению с тем, что было десять лет назад.
Исполнительный директор вашингтонского Центра информации о смертной казни Ричард Дитер в интервью «Российской газете» эту тенденцию объяснил распространением информации о судебных ошибках.
«Людей приговаривали к высшей мере, а потом появлялись новые данные - анализы ДНК или что-то еще... Никто ведь не хочет казнить невиновного. А абсолютных гарантий от этого нет. В итоге, на мой взгляд, и обвинители реже требуют смертной казни, поскольку не уверены, что им удастся убедить присяжных. Процесс стал очень медленным. Растягивается почти на 15 лет — от вынесения приговора до казни».
Кроме того, против смертной казни высказывались лица, пострадавшие от насильственных преступлений.
Несколько лет назад журнал Playboy опубликовал краткие описания четырех дел, по которым суды разных штатов вынесли смертный приговор. После краткого описания обстоятельств дела и упоминания о том, что жюри присяжных в каждом случае признали обвиняемых «несомненно виновными» и приговорили к смерти, журнал задавал один и тот же вопрос: «Должен ли этот человек умереть?» Далее следовало: «Если вы поддержали смертный приговор хотя бы одного из этих людей, вы повинны в непредумышленном убийстве. В отношении всех этих людей совершена судебная ошибка».
Казнить дороже, чем держать за решеткой
Один из самых распространенных стереотипов сторонников смертной казни: «нечего содержать убийцу за счет налогоплательщиков – казнить, и дело с концом». В США посчитали: казнить человека обходится гораздо дороже, чем держать его за решеткой.
Судебные процессы здесь растягиваются на годы. Один процесс с приговором к смерти обходится в среднем примерно в три миллиона долларов. Но на самом деле платить приходится еще дороже. Ведь в очень многих случаях после этого самого процесса дело до казни так и не доходит. Могут отменить приговор, могут человека помиловать. Поэтому расходы можно определять и из расчета «на каждую казнь». А тут сумма может зашкалить и за 10 миллионов долларов.
В то же время затраты на содержание заключенного составляют примерно 25 тысяч долларов в год на человека. Значит, если он проживет 40 лет, расходы достигнут около миллиона долларов.
«И в штатах, и в округах начинают понимать, что казнить человека не всем по карману», — говорит Ричард Дитер.
Аргумент «за»: «Преступников казнят, чтоб другим неповадно было»
Впрочем, возможно, генпрокурору Александру Конюку ближе опыт Китая, где в 2011 году были казнены тысячи людей, а информация о количестве приведённых в исполнение смертных приговоров является государственной тайной.
Два года назад китайским судам вменили в обязанность выносить смертные приговоры с двухлетней отсрочкой исполнения и только в исключительных случаях. Двухлетняя отсрочка в Китае почти всегда означает, что казнь будет заменена на пожизненное заключение.
Отсрочка полагается за все преступления, «кроме минимума особо тяжких, за которые нужно казнить немедленно». В Китае «немедленно» – может наступить в течение 15–20 минут после оглашения приговора. «Преступников казнят, чтобы другим неповадно было, – так ответил китайский адвокат на вопрос журналиста slon.ru о том, как его соотечественники относятся к смертной казни. – Китайцы совсем не хотят либерализации уголовного кодекса, если она дается ценой разгула преступности. Китайцы хотят видеть вокруг себя меньше преступников, и их не особенно заботит суровость наказания. Главное, чтобы вина, по их мнению, была доказана. Чаще бывает наоборот: китайцы недовольны излишней мягкостью приговора».
Опыт Зимбабве: «Требуется палач. Зарплата 300 долларов»
Интересным примером отношения общества к смертной казни является тот факт, что в Зимбабве власти восемь лет (!) не могли найти исполнителя смертных приговоров. Ни один житель Зимбабве не соглашался стать палачом, несмотря на то, что ему полагается огромная, по тамошним меркам, зарплата в 300 долларов, как другим чиновникам.
В стране применяется только один вид смертной казни — повешенье.
В этом году палача нашли по объявлению в газете, сообщил ресурс «Восточный корреспондент».
А вы согласились бы стать палачом, господин прокурор?
