Скажи НЕТ смертной казни

Известный английский писатель и публицист Артур Кёстлер (1905–1983) был одним из первых европейских интеллектуалов, затронувших проблему смертной казни в ХХ веке.

Во времена режима диктатора Франко Артур Кёстлер сам находился в испанской тюрьме под угрозой смертной казни: «я провел три месяца под угрозой смертного приговора за шпионаж, будучи свидетелем казней моих товарищей и готовясь к собственной.  От этих трех месяцев у меня навсегда остался повышенный интерес к смертной казни.  Что-то вроде того, который мог возникнуть у «недоповешенного Смита», чья веревка была перерезана через пятнадцать минут после начала процедуры. И которому, однако же, удалось выжить».

Свои «Размышления о виселице» Артур Кёстлер написал в 1955 году. В 1955-м Артуру Кёстлеру удалось инициировать в Англии национальную кампанию за отмену смертной казни. В 1957-м его книга вышла отдельным изданием во Франции под одной обложкой с «Размышлениями о гильотине» Альбера Камю.

В 1964 году в Англии последний раз был приведен в исполнение смертный приговор. В этом же году Артур Кёстлер уже мог написать издателю: «В Англии битва выиграна». В 1973 году в Англии смертная казнь была отменена за преступления общей юрисдикции, а в 1998 году произошла полная законодательная отмена смертной казни.

«Размышления о виселице» Артура Кёстлера (1955):

«Дни повешения» были в течение XVIII и первой половины XIX века равноценны народным празднествам и случались даже чаще, чем последние. А ремесленники, обязанные в назначенное время поставлять свой товар, не забывали предусматривать в соглашениях, что «если на этот срок будет приходиться день повешения, он останется нерабочим».

(…) А сцены, которыми сопровождались публичные казни, представляли собой нечто большее, нежели своего рода национальное бесчестие: это были вспышки коллективного безумия, чей отдаленный отзвук можно услышать до сих пор, в моменты, когда объявление о казни вывешивается на дверях тюрьмы.

XIX век, однако же, продолжал свое шествие. Некоторые европейские страны отменили смертную казнь, в других она выходила из употребления. Но в Англии публичные повешения, хотя теперь они осуществлялись в ближайших окрестностях тюрем, оставались своего рода официально организованными шабашами ведьм. Сцены, которые можно было наблюдать тогда, обнаруживали черты невиданного возбуждения и насилия. Зрители устраивали драки друг с другом. Так, в 1807 году толпа в сорок тысяч человек, пришедших на казнь Холлоуэя и Хэггерти, была охвачена таким безумием, что, когда зрелище подошло к концу, на площадке осталось около ста трупов.

«Око за око, зуб за зуб» - было законом Израилевым в эпоху бронзового века. Это был закон, сообразный условиям жизни своего времени.  Этот закон был отвергнут в Нагорной проповеди, отвергнут самим Израилем, упразднившим смертную казнь в момент обретения своего национального суверенитета. Право талиона в своей ортодоксальной форме дожило до наших дней только в кодексах, регулирующих вендетту сицилийских бандитов или гангстеров.

Не случайно ранняя Церковь отвергла закон крови: это вытекало из глубины учения Христова. Он оправдывал возмездие лишь в том случае, когда его цель - исправление преступника.  В древнем Моисеевом законе смертная казнь карала не только преступление, но и несоблюдение субботы, работорговлю, богохульство, оскорбление родителей, прелюбодеяние, а также множество других нарушений закона.

Сделаем вывод. Недостатки закона о смертной казни неисправимы (…), смертная казнь в силу самой своей природы исключает любую возможность отмерить наказание пропорционально ответственности. Эта жесткость и лежащее в ее основе намерение, составляющие сущность высшей меры наказания, являются одновременно источником ее привлекательности и символической ценности для всех противодействующих социальному прогрессу общественных сил.

(…) Целые поколения детей кричали от ужаса и наслаждения в кукольном театре, видя, как появляется марионеточная фигурка ката. Четыре палача попали в национальный биографический словарь: Джек Кеч, Колкрафт и «Уильям Бойлмен» были при жизни столь же популярны, как ныне - кинозвезды. Казалось, было что-то забавное в самой этой процедуры, как будто фигурка, дрыгающая ногами в петле верёвки, - не человеческое существо, а карнавальный манекен».

Для Артура Кёстлера смертная казнь –  несомненное зло. Вот его собственное признание: «Пока смертная казнь не будет отменена, внутренний покой останется для меня навеки недостижимым».

Артур Кёстлер убежден, что «эшафот – не просто инструмент гибели - это самый древний и отвратительный символ одной из склонностей рода человеческого, ведущей его к моральному краху». Автор не щадит читателя, описывая в своей книге отвратительные «технические» подробности публичных казней, полагая, что «необходимо точно знать, о чем идет речь».