Смертная казнь. Захоронение тел казненных
-
- Леонид Судаленко
Председатель постоянной комиссии по законодательству Палаты представителей Национального Собрания Людмила Михалькова считает, что нет необходимости изменять законодательство, запрещающее после смертной казни выдачу тел родственникам для захоронения. С ней не согласен председатель Гомельского отделения РОО “Правовая иницатива”, юрист и правозащитник Леонид Судаленко.
Приветствуя в целом попытку чиновника высокого уровня проанализировать действующее законодательство в поднятом вопросе Леонид Судаленко категорически не соглашается с ее выводами.
“Людмила Михалькова, кстати в прошлом председатель Гомельского областного суда, пришла к выводу, что “содержащийся в белорусском законодательстве запрет на выдачу родственникам тел казненных для захоронения преследует цель обеспечения общественного спокойствия и безопасности, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, защиты прав и свобод других лиц, т.е. является допустимым как с точки зрения Конституции, так и с точки зрения Международного пакта о гражданских и политических правах”.
“Что касается вывода парламентария о допустимости запрета в выдаче тел для захоронения, то этот вывод опровергается делами Комитета ООН по правам человека №886/1999 Бондаренко против Беларуси, №887/1999 Ляшкевич против Беларуси, №2120/2011 Любовь Ковалева и Татьяна Козяр против Беларуси, в которых Комитет посчитал, что «обстановка полной секретности в отношении даты казни и места захоронения и отказ в выдаче тела для захоронения равноценны запугиванию или наказанию семей, поскольку их намеренно оставляют в состоянии неопределенности и психических страданий».
Во всех перечисленных делах Комитет признал недопустимым ограничением отказ в выдаче тел и обязал Республику Беларусь сообщить родственникам казненных места захоронений их детей и не допускать аналогичных нарушений в будущем. Людмила Михалькова не смогла дать оценку указанным решениям международных экспертов, хотя обращаясь к ней, мы акцентировали внимание на этих делах.
Кроме того, следует также знать и историю данного вопроса. В 1924 году прошлого века прокурорам, председателям трибуналов и губсудов было разослано распоряжение Наркомюста СССР «о порядке расстрелов», в котором предлагалось не допускать выдачи тела казнённого кому-либо, а предавать его земле «без всякого ритуала и с тем, чтобы не оставалось следов могилы». Эта традиция существовала и далее. Например, о судьбе расстрелянных по 58-й статье УК с 1937–1938 гг. родственникам дежурно сообщалось об осуждении их на «десять лет лагерей без права переписки». Тогда сокрытие тела от родных было «оправдано» тем, что многих перед расстрелами зверски пытали, руководство страны и сотрудники НКВД были заинтересованы в сокрытии следов.
Традиция не оглашать места захоронения казненных имела корни и в царском времени. В Российской империи тела казненных не выдавали для погребения, боясь, что могилы казненных «политических преступников» станут местом, куда будут приходить несогласные с режимом, могилы могли стать почитаемыми.
В Китае, где сегодня приводят в исполнение самое большое количество смертных приговоров, тоже не выдают тела родственникам. Недавно политэлита Китая частично объяснила причину, признав, что у смертников изымались органы для пересадки. Есть иные примеры решения проблем: по данным международной организации Amnesty International, в США родные казненного имеют право забрать тело.
В Беларуси сегодня в год производится 2-3 казни, при которых, помимо членов расстрельной команды, присутствуют прокурор и врач, удостоверяющие смерть. Условий, породивших некогда традицию сокрытия мест захоронений и тел казненных, сегодня в стране вроде нет, но практика продолжает существовать.
«После расстрела осужденных их тела упаковывают в полиэтиленовые мешки и производят захоронение. Места захоронения тел казненных являются тайной. Скажу лишь, что эти могилы безымянные. Никаких табличек, бугорков, веточек или других признаков захоронения мы не оставляли», - из рассказов бывшего руководителя расстрельной команды СИЗО №1 Олега АЛКАЕВА.
