Скажи НЕТ смертной казни

«Черное пятно на карте Европы» — именно так на Всемирном конгрессе против смертной казни, проходящем в Осло, охарактеризовали Беларусь, где до сих пор от имени государства выносят расстрельные приговоры. Эксперты обсудили, есть ли шанс, что Лукашенко введет мораторий, и почему Евросоюз в этом вопросе не так решителен, как с требованием об освобождении политзаключенных.

В мире 143 страны, где смертная казнь отменена или не применяется по факту. И еще 55, где данный вид наказания по-прежнему применяется. Беларусь — во втором, печальном списке. К расстрелу у нас было приговорено не менее 400 человек. Президент помиловал только одного осужденного. 

«Беларусь — единственная страна в Европе, где до сих пор используется смертная казнь. Это черное пятно на нашей карте, — заявила сотрудник внешнеполитической службы ЕС Элизабет Эдланд. —Когда мы обсуждаем этот вопрос с белорусскими коллегами, они зачастую ссылаются на результаты референдума 1996 года, когда большинство белорусов выступили за сохранение смертной казни. И говорят, как вы можете учить нас демократии и при этом закрывать глаза на мнение народа. Но, во-первых, с того времени прошло уже 20 лет. Во-вторых, в авторитарных странах власть зачастую получает от народа тот ответ, который хочет получить».
Правозащитник Валентин Стефанович обращает внимание, что в белорусской Конституции четко зафиксировано, что смертная казнь носит временный характер. 
«Сегодня нет никаких препятствий, чтобы ввести мораторий или вообще отменить данный вид наказания, — считает эсперт. — Это может быть или указ президента, или решение парламента об изменении законодательства. Конституцию при этом изменять не требуется, как и проводить референдум. Конституционный суд еще в 2004 году это четко обозначил». 
Как же быть с общественным мнением? Координатор кампании «Правозащитники против смертной казни в Беларуси» Андрей Полуда обращает внимание, что во всех европейских странах большинство населения поддерживало данный вид наказания вплоть до его отмены. Однако с введением моратория или полного запрета количество сторонников казни сокращалось. 
«Беларусь в этом отношении не исключение, — считает эксперт. — Если сегодня Лукашенко примет указ о введении моратория, завтра, поверьте, никто не выйдет на улицу с протестами. Власть использует аргумент об общественном мнении, когда ей это удобно. По поводу сомнительных экономических реформ или введении «налога на тунеядство» с народом никто не советовался».

Полуда также обращает внимание на тот факт, что референдум по поводу смертной казни прошел 20 лет назад. 
«За это время выросло новое поколение, изменилось уголовное законодательство — максимальный срок лишения свободы увеличился с 15 до 25 лет, введено пожизненное заключение. Поэтому отмена смертной казни в Беларуси — это вопрос политической воли», — считает он. 
Правозащитник Валентин Стефанович в ходе дискуссии отметил, что в последнее время официальный Минск стремится наладить отношения с Западом. 
«Возможно, это скажется и на отмене смертной казни. Или, как минимум, поспособствует введению моратория», — заявил он. 
В марте этого года в Минске прошла конференция, посвященная данной проблеме. На ней присутствовали белорусские чиновники, депутаты, а также представители ООН и ЕС. 
«К моменту конференции Верховный суд должен был рассмотреть две жалобы по делам о смертной казни, — напомнил Андрей Полуда. — Однако судебные заседания были перенесены. А когда высокие гости уехали и высокие слова о гуманизме стали забываться, обе жалобы были отклонены. К тому же, в апреле был расстрелян Сергей Иванов, жалобу которого на тот момент все еще рассматривал Комитет по правам человека ООН. Эта ситуация показывает, как на самом деле выглядит обсуждение смертной казни в Беларуси и что за этим следует».
Наличие смертной казни не позволяет Беларуси претендовать на членство в Совете Европы. Этот аргумент представители ЕС, по словам Элизабет Эдланд, также используют при обсуждении проблемы с белорусскими чиновниками. 

Валентин Стефанович считает, что вступление в Совет Европы не является приоритетным для белорусского режима. 
«Я однажды разговаривал с представителем СЕ по поводу Беларуси, так он мне сказал, что очень сложно работать со странами, которые ничего не хотят, — пояснил правозащитник. —Ведь Совет Европы не дает денег. Это ценности, не подкрепленные финансами. Чтобы быть членом Совета, нужно не только ввести мораторий, но и принять Европейскую конвенцию по правам человека. После этого граждане смогут обращаться в Страсбургский суд, а наше государство, если будет определено, что права человека нарушены, будет вынуждено платить компенсацию людям. Поэтому понятно, почему сегодняшний режим не стремится быть в составе Совета Европы».

Евросоюз и международные правозащитные организации заявляют о требовании отменить смертную казнь после каждого смертного приговора в Беларуси. Однако требование это звучит не так решительно, как в случае с освобождением политзаключенных, и расстрелы от имени государства не стали препятствием для снятия санкции с Беларуси. Почему? 
«Мы отменили санкции, чтобы открыть окно для диалога, — подчеркнула Элизабет Эдланд. — Но для нас отмена смертной казни в Беларуси — по-прежнему приоритетный вопрос. И призыв к этому с нашей стороны решительный».

Пока окно открыто, диалог может затянутся на годы. Спецспредставитель по правам человека ЕС Ставрос Ламбринидис на открытии конгресса заявил, что все страны Евросоюза отменили смертную казнь. И все страны Совета Европы тоже. Про «черное пятно на карте» он вспоминать не стал, хотя на той самой конференции в Минске присутствовал. Через месяц после того диалога в СИЗО на Володарского был исполнен очередной смертный приговор.