Скажи НЕТ смертной казни

Статья Libération, одной из крупнейших национальных французских газет, обращена к громкому делу в истории Франции, связанному с казнью в 1976 году 20-летнего Кристиана Раннучи.  

Стефани Арунян, корреспондент в Марселе

5 марта 2017 г.

Кристиан Рануччи в окружении полиции 6 июня 1974 года в Марселе. Фото AFP

В 1976 году Женевьева Донадини и еще одиннадцать человек решили судьбу подсудимого, приговорив его к высшей мере наказания за убийство маленькой девочки. Это был один из последних смертных приговоров, вынесенных во Франции.

Сегодня 76-летняя женщина рассказывает в своей книге о «грузе вины» и призывает улучшить условия работы суда присяжных.

Прервать молчание, которое длилось долгие годы, особенно трудно. Сидя в своей уютной семейной гостиной, Женевьева Донадини часто задумывается, подыскивает слова, взвешивает их, чтобы не нарушить закон. Если вам довелось работать в суде присяжных, вы не можете свободно об этом говорить, даже сорок лет спустя. Согласно уголовному кодексу, закрытые судебные прения должны оставаться в тайне. За их разглашение грозит штраф до 15 000 евро и тюремное заключение сроком до года.

Поэтому в своей только что опубликованной книге[1] Женевьева Донадини ничего не рассказывает о мучительном закрытом заседании, в котором она участвовала 10 марта 1976 года в зале суда присяжных города Экс-ан-Прованс. Она также умалчивает о том, сколько именно присяжных проголосовали за смертную казнь Кристиана Рануччи, судимого за убийство маленькой девочки в Марселе. Но, в 76 лет, сдержанная дама решилась наконец рассказать обо всем остальном: о том, как молодой женщине, ничего не знающей о системе правосудия, пришлось, с восемью другими присяжными, принимать решение о жизни или смерти 22-летнего юноши. И о том, как этот мучительный эпизод оставил след на всей ее жизни.

Крест на шее

Все начинается с вызова в полицию в феврале 1976 года; там Женевьева Донадини узнает, что ее имя попало в список присяжных для следующего судебного заседания, которое открывается три недели спустя. Для «пользы общества», Женевьева Донадини, работающая тогда муниципальным советником в мэрии городка Ла Пенн-сюр-Ювон, поблизости от Марселя, согласилась фигурировать в списках лиц, готовых добровольно выступить присяжными. В те времена руководитель муниципалитета должен был каждый год предоставлять в органы юстиции список добровольцев. «Для мэра это всегда было проблемой, вспоминает Женевьева Донадини. - Многие отказывались. Я согласилась без колебаний, это был мой гражданский долг. Но в глубине души я была уверена, что меня никогда не вызовут, в списках от всего департамента были сотни людей». Принимавший ее жандарм предупредил Женевьеву о том, что среди судебных процессов, где ей, возможно, придется заседать, будет и суд по делу Кристиана Рануччи. «В тот же миг я вспомнила это дело».

Двумя годами ранее эта история получила очень широкую огласку. Утром 3 июня 1974 года 8-летняя Мари-Долорес Рамбла играла с братом у подъезда своего дома в спокойном районе Марселя. К ним подъехал мужчина в серой машине, заявивший, что он потерял свою черную собачку. Мари-Долорес села в машину, чтобы помочь ему найти  ее. Домой девочка не вернулась. На следующий день вся Франция была охвачена тревогой. Женевьева Донадини сразу подумала о своей младшей дочке, почти ровеснице Мари-Долорес. Она тоже часто играла на улице, на дорожке перед домом. «Мари-Долорес была для всех олицетворением наших собственных дочерей», - рассказывает она.

Когда, 48 часов спустя, тело ребенка было обнаружено на обочине дороги, волнение в стране было настолько велико, что оно не улеглось даже после скорого ареста подозреваемого.  Кристиан Рануччи, 22 года, был замечен свидетелями в день похищения неподалеку от места обнаружения тела девочки. У него есть серая машина. И самое главное – он быстро сознается в содеянном и даже указывает следователям где спрятано орудие преступления. «Меньше чем за неделю все было «завершено», - вспоминает Женевьева Донадини. - И потом я больше об этом не думала». Вплоть до вызова в полицию.

Утром, в день начала суда, молодая женщина приезжает во дворец юстиции Экса, не слишком беспокоясь: по словам жандарма, как женщина и мать семейства, она наверняка получит «отвод» от адвокатов Рануччи, которые делают все возможное, чтобы избежать смертной казни. Общественное мнение крайне взбудоражено этим делом, и судебный процесс завладел вниманием СМИ еще и потому, что сходная история появилась в газетах буквально за четыре дня до суда: Патрик Анри, 23 года, арестован за похищение и убийство маленького мальчика в городе Труа. «Франция в страхе», - так открывает программу теле-новостей журналист Роже Жикель. Женевьева Донадини боится, что эта напряженная атмосфера может способствовать беспорядкам. Чтобы не опоздать к началу суда, молодой присяжной приходится выехать из дома очень рано. Ее опасения оправдались... «На ступенях дворца правосудия толпились люди, - вспоминает она. – За ночь стены покрылись надписями «Смерть!»» С трудом она пробирается в зал заседаний, где, рядом с другими вызванными в суд добровольцами, следит за тем, как председатель суда вытягивает имена присяжных. Достаточно одного «отвода» адвоката - и все будет кончено. «Когда звучит моя имя, я выжидаю... Ничего. Президент с раздражением в голосе просит меня выйти вперед. Я делаю шаг вперед, как во сне. Ошеломленная, оглушенная...». Единственная женщина из девяти присяжных, она занимает свое место рядом со скамьей обвиняемых. Когда в зале появляется Кристиан Рануччи в ярко-синем свитере, с огромным крестом на шее, он производит на присяжных отталкивающее впечатление. «Этот крест... - вспоминает  Женевьева Донадини. - Для меня, получившей католическое образование,  он что-то значил...»

«Отправители на эшафот» 

В первый день слушаний, посвященный изложению событий, эмоции накаляются до предела. «Самым тяжелым моментом было передание нам туфельки девочки, со следами крови... Зачем присяжным это видеть? Мы судим человека, а не разбираем преступление!» Поведение молодого подсудимого - «высокомерное, мстительное, почти грубое» - отягчает его положение. Потрясенная молодая мать пытается не давать волю своим эмоциям. Именно этого требует от них председатель суда, когда они приносят присягу. Женевьева Донадини не делится своими эмоциями и трудностями с товарищами по несчастью. «Если бы в жюри была другая женщина, может, я открылась бы ей, - говорит она сегодня. - Но мне тогда казалось, что все были очень закрыты, пряча свои переживания от других. Как будто они были чем-то личным, чем нельзя поделиться.» Собственно говоря, «проблемой» не была вина Кристиана Рануччи как таковая: в момент суда в ней никто не сомневался. Сомнения возникли лишь два года спустя, когда Жиль Перро выявил все неточности этого дела в своей книге «Красный свитер».  Для Женевьевы Донадини  и других присяжных единственный вопрос, стоящий на тот момент, - это вынесение смертного приговора. Как и ожидалось, генеральный адвокат требует его в своем заключении. Существовали ли смягчающие обстоятельства, которые позволили бы Кристиану Рануччи избежать гильотины? Чтобы ответить на этот вопрос, суд присяжных удаляется на обсуждение после всего лишь двух дней заседаний. Окна маленькой комнатки, прилегающей к залу заседаний, выходят на улицу.  Женевьева Донадини отчетливо слышит как толпа скандирует: «Смерть! Смерть!». «Прения не были долгими», - коротко говорит она, храня судебную тайну. Бывшая присяжная никогда не раскрыла, сколько из них выступили за смертную казнь, ни каким был ее личный выбор. Нам кажется, что мы можем узнать, каким он был, читая между строк ее книги: «Мы оказались наделены этим невероятным правом, правом жизни и смерти, правом сознательно убить человека, правом решить, что человек, сидящий на скамье напротив нас, умрет, - пишет она. – Я думала о том, что мы – мирно там сидящие и безоружные, выступали в роли отправителей на эшафот.» Прения длятся три часа. Когда присяжные возвращаются в зал суда, главный судья зачитывает приговор в гробовой тишине: из двенадцати голосующих (девять присяжных, судья и два его асессора) «как минимум восемь» проголосовали за смертную казнь. Толпа аплодирует. Потрясенная Женевьева Донадини стремительно покидает дворец правосудия. В тот вечер она долго плачет.

Психологическая помощь

Новое потрясение ждет ее чуть больше года спустя, когда по радио она узнает о том, что Кристиан Рануччи был казнен. «Я думаю, что подсознательно я надеялась на президентское помилование», - считает она. После этого заключительного эпизода присяжная замыкается в молчании. Эта история остается в ее памяти навсегда. И когда в 1978 году опубликован «Красный свитер», она читает книгу на одном дыхании. Ее беспокоят темные зоны следствия, выявленные писателем. «Все эти аргументы должны были быть представлены в суде. Так мне было бы намного проще...» Когда в 1981 году смертная казнь отменена, она думает обо всех тех, «кому больше никогда не придется делать это».

Став мэром Ла Пенн-сюр-Ювон в 1985 году, Женевьеве Донадини самой приходится отбирать присяжных в избирательных списках. Конечно, теперь система правосудия изменилась. Смертной казни больше не существует, осужденные могут опротестовать решение суда, а сами присяжные даже имеют право на день профессиональной подготовки. Но судить других – это по-прежнему тяжкое испытание. Испытание, которое подтолкнуло Женевьеву Донадини к написанию книги, ставшей для нее последним актом терапии. «До сих пор я несла груз ответственности одна. Теперь я чувствую, что разделила его с другими...», - замечает она. Она также надеется, что ее редкое среди присяжных свидетельство будет способствовать введению новых правил в правовой системе, например предоставление психологической помощи тем, кто в ней нуждается. «Я не хочу, чтобы был упразднен суд присяжных, состоящих из обычных граждан. Без их здравого смысла никак не обойтись. Но нужно сделать так, чтобы люди не были слишком травмированы этим опытом».

[1] Le Procès Ranucci, de Geneviève Donadini, préface de Gilles Perrault, éditions l’Harmattan, 13 €, 106 pp