Скажи НЕТ смертной казни

Юрист "Весны" Павел Сапелко в блоге "Слово о праве" в БелГазете продолжает разбирать резонансные дела и общественно важные ситуации в Беларуси. На этот раз правозащитник рассуждает о деле братьев Костевых из Черикова, которым 10 января приговорили к смертной казни.

Приговор братьям Костевым, пожалуй, стал наиболее резонансным со времен дела «террористов» Коновалова и Ковалева, зацепив даже тех, кто раньше если что-то и думал про смертную казнь, то делал это молча. Парадокс, но у меня нет сомнений в том, что этот позорный акт «правосудия» сделает больше для аболиционистского движения в Беларуси, чем долгие и прочувствованные рассуждения нас, правозащитников – сторонников отмены смертной казни. Он заставит людей подумать о смертной казни с других, новых точек зрения. Хотя большую часть аргументов они уже слышали от нас же в других делах, но редко где эти аргументы сходились в таком количестве и так явно подтверждались обстоятельствами дела.

Как-то я уже писал про судьбу осужденных на смерть; вот и этих людей – Станислава и Ильи Костевых, уже нет. На них уже роба с надписью «ИМН», их уже водят головой в пол; их – юридически пока невиновных людей, по приезду в Минск на заседание апелляционной инстанции поселят в камеры смертников, в нескольких десятках шагов от места, где через несколько месяцев им зачитают волю уже решившего их судьбу хозяина страны и раздадутся два выстрела. Их родные не увидят их мертвыми и не узнают, где и как они похоронены. До этого будет несколько месяцев для тягостных ожиданий и отчаянной надежды, для самых нелепых идей спасения и последних наивных попыток достучаться до сердец и умов виртуальных палачей – тех, которые убивают равнодушными строчками процессуальных решений и подписью под ними.

«Стас срывает тюремную робу, а ее принудительно надевают на него»

Как сообщила правозащитникам «Весны» сестра приговоренных к смертной казни 19-летнего Станислава и 21-летнего Ильи Костевых, адвокат Станислава после встречи с подзащитным рассказала о давлении на него. Братья Костевы находятся теперь в могилёвской тюрьме №4.

Собственно, всю эту длинную процедуру можно бы в этом деле и не начинать: дело Костиных уже рассмотрено задолго до вынесения приговора, и только ленивый не знает кем и с каким результатом. И ужас ситуации даже не в самом решении, и не в том, как его объявили на всю страну, — от этого мастера слова и дела можно много чего ожидать. Жуть нагоняет та готовность, с которой суд «прозрел», и по одному из минимум трех сотен убийств, совершаемых в год на просторах Синеокой, в один момент придумал назначить исключительную меру наказания. Причем, ту из двух, которая необратимая.

Президент практически приказал убить двух обвиняемых – это мы уже проходили. Но уже давно скорая смерть двух вчерашних детей заодно не поднимала столько социальных проблем и вопросов.

В нашей стране так или иначе девятый год муссируется знаменитое президентское обещание про третьего ребенка, который – его, президента.

"Но третий — это мой ребенок. (...) Нам крайне необходимо увеличить рождаемость, увеличить численность наших людей. Давайте подумаем, может быть мы сможем при рождении третьего ребенка гарантировать семье нормальные условия жизни, и окажем поддержку нормальную для этого ребенка, для родителей". 

Что ж, в этой большой семье «президентских» — четверо: двое из четверых детей сестры приговоренных и сами осужденные на смерть – они тоже младшие, третий и четвертый в семье, разве что родились пораньше, еще до известного обещания. Однако все Костевы — участники этой печальной истории, были рождены (ну или повзрослели, если говорить о старших сестре и брате приговоренных) уже при нынешнем президенте и, пожалуй, они — продукт политики в отношении материнства и детства в нашей стране. А о «своих» можно было бы и получше позаботиться, но нет – никаких квартир в «Каменной горке» или ее Чериковском аналоге им не досталось. О «своих» можно было бы навести справки поточнее до того, как в телеэфире выносить приговор: братья – «разбойники» наразбойничали до трагического апреля на два месяца ареста по 205-й УК за пару краж на символические 10-20 рублей. «Сестра никакая, асоциальный элемент» и вовсе оказалась молодой матерью четверых детей, которая бьется, как может, чтобы обеспечить тем лучшую жизнь, и строит, как умеет, свою. Стыдно перед ней: тот самый случай, когда ляпнул один, а стыдно другим.

Хотелось бы еще вот о чем поразмыслить: понятно, что вряд ли что-то оправдает причинение смерти человеку братьями; по-разному можно оценить логику поступков жертвы – не помочь соседке присмотреть за детьми, а наслать на нее еще одну вереницу проверяющих – это так принципиально и по-современному! Но вот угроза отключить газ (а вместе с ним и отопление) посреди зимы семье с четырьмя малолетними детьми за 60 рублей задолженности в стране победившей социальной защищенности и государственного долга в сумме под 44 миллиарда рублей – это слишком, угроза забрать детей у матери за отнюдь не фатальные ошибки в воспитании – это тоже слишком. Равнодушная государственная машина, которой проще забрать детей у матерей и раздать кого куда – это наш национальный позор; отобрание детей без суда и последующие судебные «гражданские казни», когда матери превращаются в «обязанных лиц», людей без прав, надежд и перспектив – это то, что может разжечь ненависть у прежних жертв такой «заботы» почище, чем ту, которую вообразили, нарисовали и растиражировали маргинальные паблики про убийство в Черикове – с бреднями о срезанной плоти с костей учительницы.

Начальство могилевской тюрьмы позволит приговоренному к расстрелу Стасу Костеву встретиться со священником

Анна, сестра приговоренных к смертной казни братьев Костевых, получила возможность увидеть Стаса и Илью и поговорить с ними.

Если лидер государства не может отказаться от убийств за убийства, если средневековые инстинкты побеждают, и приличные с виду люди рукоплещут предстоящему двойному расстрелу, — это причиняет боль тем, кто не согласен, что и его именем также подписывают смертный приговор. Это порождает горечь поражения у тех, кто пытается сделать каждую смерть от рук государства последней, но регулярно убеждается, что слой цивилизованности на окружающих слишком тонок, и слетает с них без труда и без следа. И это сигнал государству, что терапевтически эту дикость не вылечить, нужно волевое решение об отказе от смертной казни: перейти от казней на площадях к «гуманной» пуле в затылок государству народ, кстати, не поручал, до этого государство додумалось само и разрешение у народа не просило. Также, не спросив народ, государство прекратило отрубать руки и ноги, рвать носы и сажать на кол. Он, абстрактный народ, слишком, мягко говоря, разнородный, чтобы отдавать непосредственно в его руки не только вопрос о смертной казни, но и, например, вопросы налогов, бюджета и территориальной целостности. Поэтому, кстати, последние три из перечисленных на референдуме разрешатся не могут.

Наверняка из тех восьми сотен горожан, которые подписали челобитную в столицу о «справедливом» наказании Костевым, кто-то ходит в церковь, которая уже осудила смертную казнь; кто-то в детстве ронял слезу над «Оводом», а в новейшие времена – глядя «Зеленую милю», кто-то не верит в правосудие от В.Сукало и Ко, а у кого-то есть непослушные дети. Неужели им виделся именно таким справедливый приговор?

“Наше государство не даёт шанса исправиться”: сестра приговоренных к смертной казни из Черикова

“Весновцы” съездили в Чериков и поговорили с сестрой приговоренных к смертной казни Анной. Как смертный приговор стал приговором для всей семьи — читайте в нашем репортаже.